Прежде чем отдать ребенка в музыкальную школу, многим будет интересно прочесть этот рассказ!
Ночь спускается на притихший портовый город. В бедняцких кварталах Буэнос-Айреса кипит жизнь. Из баров доносятся крики разгульного народа, непристойный шепот в темных закутках и как сопровождение всей этой суете – смелая и дерзкая мелодия танго. Танца, который тогда – полтора века назад – зародился в атмосфере отчаянья, похмелья и пьянящих удовольствий борделей и баров.
Именно Астору Пьяццолле предстояло дать новую жизнь танго, заставить людей не танцевать, а слушать его, заставить танго звучать не в кабаках, а в репертуаре симфонических оркестров…
Когда-то отец купил ему бандонеон (разновидность гармоники). Дело в том, что мальчика угораздило связаться с бандой подростков, и дело даже дошло до полиции, после чего и до исключения из школы. Это, видимо, и стало последней каплей для папы. Что ж, как потом окажется, всем бы таких прозорливых отцов!
Одно время Пьяццолла играл на своем бандонеоне по кабакам и стыдился этого. Но это было только начало. Он все время искал свой стиль, — увлекался джазом (повлиял период жизни в Нью-Йорке); десять лет упорно сочинял сонаты и симфонии, — его интересовала сложная музыка, он хотел держаться классики. Менялись учителя, был среди них, кстати, и наш Сергей Рахманинов.
Поворотом в судьбе ищущего себя Астора стало участие в конкурсе молодых композиторов. Оно принесло счастливое знакомство с Надей Буланже: грант французского правительства дарил ему год обучения у нее – одного из лучших педагогов того времени. Надя смотрела стопки партитур и говорила, что видит здесь Стравинского, Бартока, или Равеля, однако, не видит Пьяццоллу. Композитор вспоминал этот разговор: «Так на каком же инструменте Вы играете?» Я признался, и она попросила меня сыграть несколько тактов танго моего собственного сочинения. А затем я сыграл свою «тангедийную» фугу «Triunfal». Она открыла свои глаза, взяла мою руку и сказала: «вы просто идиот, вот это — настоящий Пьяццолла!» И я взял всю эту музыку, которую я сочинил за эти десять лет и тотчас отправил к черту за две секунды». Так был найден компромисс – все же возврат к родному танго, но усложненному, с отпечатком работы в сложных классических жанрах и даже джаза. И, конечно же, снова родной банденеон. Пьяццолла поверил в себя.
Спустя некоторое время композитор создает свой «Октет Буэнос-Айрес»: к привычному для танго ансамблю из двух банденеонов, двух скрипок, баса и фортепиано он добавляет электрогитару и виолончель. Позже он будет создавать новые ансамбли, эксперименты с составом продолжатся, и публика далеко не сразу примет эту новую музыку, которую в один момент станут называть и вовсе джаз-роком. Слишком прочны и непоколебимы будут в их сознании представления о танго.
За время своего творчества Пьяццолла был участником многих оркестров, работал с музыкантами оркестров Гленна Миллера, сотрудничал с Джерри Маллиганом, создал ни один собственный коллектив, писал музыку для спектаклей и фильмов, писал на стихи не менее известного аргентинца – Борхеса, участвовал в конкурсах и брал премии… Но самое главное, что он все-таки победил, — победил стереотипы и представления о танго. В 1985 году он стал почетным гражданином Буэнос-Айреса. А что могло быть весомее для реформатора, чем получить признание от города, в котором родилось танго?